самих ребят.
А время операции пришло как раз к стыковым матчам с Уэльсом. Вот поэтому Вадим и улетел между играми в Германию. Собирался держать это в тайне, но...
— Георгий Александрович Ярцев сказал об этом журналистам. Понятно, что не со зла. Ну и ладно: раз сказал — значит, сказал... Собственно, я на него не в обиде. Жена вот только обиделась слегка. Впрочем, это все, наверное, ерунда. Главное — операция прошла успешно!
«СЕРЕБРЯНЫЙ» ТРЕНЕР
После ухода в конце 1957 г. в ЦСК МО Бориса Аркадьева на тренерском мостике «Локомотива» неожиданно возник Евгений Елисеев. Личностью в футболе он был известной, до войны верховодил в полузащите московского «Динамо», был капитаном команды. Неожиданность в том, что на тренерском поприще бывший игрок сборных СССР, Москвы и Ленинграда проявлял себя к тому моменту вдали от всесоюзного пьедестала — в Минске и Риге. Вывод в высшую лигу чемпионата СССР рижского «Динамо» в 1948 г. вряд ли можно считать основанием для приглашения в клуб, претендующий на место в первой тройке первенства, только что выигравший Кубок СССР. Правда, в феврале — апреле 1952 г. Елисеева привлекали готовить сборную СССР к первой для нашего футбола Олимпиаде, но в Хельсинки с командой поехали Аркадьев и Якушин.
Идея оказалась на редкость удачной. Видимо, ее автор (скорее всего, Николай Морозов) хорошо был знаком и с Аркадьевым, и с Елисеевым. Состав практически не почувствовал замены машиниста. Ветераны «Локомотива» до сих пор относят Елисеева к тренерской элите, хотя таких успехов со своими командами, как Аркадьев, Якушин, Маслов, он не добивался. По своему интеллекту, культуре, эрудиции, в том числе футбольной, Евгений Иванович оказался сродни Аркадьеву. Так же, как и прежний наставник железнодорожников, новый тренер оказался завзятым театралом, не пропускал сколь-нибудь значительных выставок, хотя порой и чересчур увлекался светской жизнью. Елисеев ничего не стал менять в игре «Локомотива», лишь ежедневный тренировочный процесс постарался наполнить положительными эмоциями, представить его увлекательной игрой. Каждое упражнение он стремился перевести в соревновательный режим, сыпал шутками, прибаутками.
— Бывало, занятие закончено, а он вдруг окликнет, «затравит» какой-нибудь комбинацией: «А не слабо тебе будет, разбежавшись от центра поля, на скорости пробить с лета?» — рассказывает один из лучших бомбардиров «Локо» Виктор Ворошилов, — И сразу забываешь, что мыслями уже был в раздевалке, бежишь, бьешь — интересно с ним было, не хотели уходить после тренировок. С игроками держался на короткой дистанции. Во время матчей дубля имел обыкновение грызть сушки, мог в восхищении от какого-то фрагмента толкнуть в бок сидящего рядом запасного игрока: «Спирька, смотри, как надо играть. Бери сушку!»
Родился Елисеев в Москве, но как футболист полностью раскрылся в Ленинграде. После смерти матери женившиеся братья привели своих избранниц в общую и без того тесную квартирку, и известный ленинградский футболист А. Феоктистов убедил Евгения переехать на берега Невы. Там он устроился на Балтийский завод бригадиром электросварщиков. Параллельно со строительством кораблей Елисеев стал играть за заводскую команду «Балтвод». А затем — и за сборную Ленинграда. В августе 1931 г. он был впервые призван под знамена сборной СССР и в матче со сборной Турции (3:2) забил гол, перебросив мяч головой через вратаря. Тут о нем вспомнили москвичи, пригласили в «Динамо», в котором он стал одним из лидеров. О классе Елисеева — полузащитника свидетельствует тот факт, что он включался в оба официальных довоенных списка лучших игроков страны на позиции левого полузащитника: в 1933 г. под № 3, в 1938-м - первым номером.
Начав тренерскую карьеру в минском «Динамо», потом он привязался к Риге. Поговаривали, что основа этой привязанности жена-латышка. А может быть, за пять довоенных лет в Ленинграде он стал патриотом Балтики. Карьера его складывалась непросто. Минское «Динамо» он возрождал вместе с горячим поклонником футбола руководителем белорусских коммунистов Пантелеймоном Пономаренко. «Минск был сильно разрушен, и нам приходилось жить в уцелевших бараках, детских садах, даже в помещении пожарной части, — вспоминал Елисеев. — Но не это было главной трудностью. Нередко в футбольные дела бесцеремонно вмешивался начальник МГБ республики генерал Цанава. Ему ничего не стоило вызвать меня и безапелляционно потребовать поставить на игру чем-то понравившегося ему футболиста. При попытке возразить следовал грубый окрик:
— Елисеев, не ты здесь главный, а я! Делай, как приказано!»
