Черный жемчуг
Слагая оды футбольным легендам, мы зачастую забываем о самом значении слова «легенда» и обесцениваем его, используя направо и налево, применительно к любому, кто оставил большой или не очень след в истории великой игры. Их достижения, их игра — перед нами, и в век высоких технологий создавать легенды, передавая информацию из уст в уста, уже не получается.
Настоящая легенда — это когда вопросы возникают по поводу самой даты ее рождения. Именно так и произошло с Ларби Бен Баре-ком, которого на чествовании ФИФА с десяток лет назад именовали одним из величайших приемных сынов Франции. В такой «зал славы» лучшего марокканского футболиста в истории ввели лишь спустя шесть лет после его смерти, да еще и назвав «французским сыном». Что говорить, если даже Пеле произнес легендарную фразу уже после того, как след звезды «Марселя» 1930-х годов канул в безвестность, а попытаться его отыскать никто не решился: «Если я Король футбола, то Бен Барек — его Бог».
Бен Барек — не жертва политических режимов, не ущемленный европейцами араб, скорее, жертва своего времени. Времени скудной видеохроники, минимального количества спортивной прессы и, конечно, второй мировой войны. Но свидетельства очевидцев, обзоры матчей французского и испанского первенств представляют Бен Ба-река как великолепного атакующего полузащитника — блестящий дриблинг, огромная скорость, мощный удар, кошачья ловкость и не покидающее спокойствие. Кто-то из обозревателей прозвал его «Черный жемчуг», навеки закрепив это прозвище за первым арабским футболистом из Африки, ступившим на европейскую футбольную землю.
Его непростой характер закалился в трущобах Касабланки. Сирота, которого воспитывала бабушка, он практически все свободное время проводил на улице. Появление футболиста национального масштаба из босоногой дворовой команды в 1920-30-х годах было привычным делом, а потому так называемые «скауты» местных команд спешили отобрать наиболее техничных ребят. Бен Барек, играя без обуви и не озабоченный родительскими наставлениями, учился подходить к футболу более авантюрно, изобретательно, что было заме
