Все участники матча получили сувениры, стилизованные под хрустальный кубок, за который они когда-то сражались. И явно получили удовольствие от игры, от общения, от воспоминаний. А вспомнить было что.
Тогда, в июне 1991 года, для всей армейской команды известие о том, что Михаил Еремин попал в автокатастрофу, стало настоящим шоком. Понятно, что теперь все мысли были не о золотых медалях, а о том, чтобы Михаил выжил. Но футбол есть футбол. Это как в театре, у тебя горе, а ты должен выходить на сцену и играть.
О том, как армейцы переживали трагедию, рассказывал Михаил Колесников:
— После победного кубкового финала был календарный матч чемпионата страны в Москве с донецким «Шахтером». Мы проиграли его со счетом 3:4. А иначе быть не могло. Дима Кузнецов, наш капитан, потом сказал в одном из интервью, что даже не помнит, как мы играли с «Шахтером». Если честно, после случившегося с Еремушкой горе заливали алкоголем: вышли на игру никакие. Потом полетели в Днепропетровск. На предматчевой установке нам сообщили, что Миша умер. Конечно, этой вести мы ждали со дня на день, тем не менее, трудно передать состояние, которое испытали в тот момент: захотелось сразу улететь в Москву. Вышли на поле, диктор, после объявления составов, сказал, что в Москве скончался вратарь ЦСКА Михаил Еремин. У нас слезы покатились из глаз. После минуты молчания ребята из «Днепра» подходят: мы все понимаем, говорят, давайте просто сыграем вничью.
Но жизнь продолжалась, надо было выходить и играть. И не просто играть, а побеждать. Хотя бы в память о Михаиле Еремине. Собравшись на кладбище, на могиле своего голкипера, футболисты ЦСКА поклялись победить в этом чемпионате — ради Михаила.
Однако даже самая хорошая команда обречена, если у нее дырявый вратарь. Дублер Еремина — Александр Гутеев был способным голкипером, но образцом надежности его назвать было трудно. Команде ЦСКА для борьбы за чемпионство требовался по-настоящему классный вратарь. Однако любому, кто бы встал в ворота, предстояло еще справиться с психологической проблемой — его игру все бы невольно сравнивали с ереминской. И нужно было доказать всем, что он, по крайней мере, не хуже.
Непростая задача разрешилась наилучшим образом. Место в армейской «калитке» занял Дмитрий Харин. Личность в футболе яркая и авторитетная. Павел Садырин нашел нужные слова и за один день уговорил Харина на переход в футбольный клуб ЦСКА. Таким образом, тот стал третьим олимпийским чемпионом Сеула в составе красно-синих. С первых матчей Дмитрий заиграл так, что казалось, будто он создан для этой команды. И болельщики ЦСКА вздохнули с облегчением.
Однако футболистам переводить дух было рано. Для победы в чемпионате мало было успешно выступать на своем поле. Нужно было побеждать и в гостях. А ветер свободы в стране поднял со дна и всякую муть. Волны национализма и экстремизма все чаще начинали будоражить народ. И чаще всего нараставшая агрессия вырывалась именно на стадионах. Выезд на матчи в союзные республики все чаще начал становиться рискованным мероприятием. Середнячки, чтобы спокойно унести ноги домой, могли и оставлять очки на чужих полях. Но ЦСКА такой роскоши себе позволить не мог. А потому сражался.
Сражался в Донецке, где неуступчивый «Шахтер при яростной поддержке горняков-болельщиков был в состоянии «порвать» любого соперника. ЦСКА в поединке с «Шахтером» выстоял и сумел сквитать счет на исходе матча. С пенальти отличился Дмитрий Кузнецов. Донецкие футболисты посчитали, что победа уплыла из их рук по вине арбитра, и выместили на нем свое недовольство результатом... Это стало искрой, зажегшей пламя на взбудораженных трибунах. На поле полетели бутылки и камни. Эксцессы перекинулись на улицы города. В Донецке начались массовые беспорядки, которые с большим трудом милиции удалось подавить.
А ЦСКА продолжал биться на чужих полях. В тяжелейшей борьбе вырвал победу со счетом 2:1 во Владикавказе с местной «Аланией». Опять судьбу поединка решил удачно
