Проблема спорта и его финансирования - очень серьезная проблема. Естественно, в этом мире справедливости нет. В спорте, конечно, тоже. Хотелось бы, чтобы вознаграждение в спорте было прямо пропорционально затраченным усилиям. Но существуют затратные виды спорта, которые, однако, очень плохо оплачиваются, а есть очень высокодоходные виды спорта. Надо постоянно стремиться что-то сделать, чтобы уравнять это дело. Но это, как с человеческим обществом: есть бедные и есть богатые, и надо стремиться максимально снизить эти различия. В сегодняшних «Московских новостях» опубликована моя цитата: «Нынешние старушки не должны загибаться, чтобы старушки следующего поколения жили хорошо». Так и в спорте: надо стремиться в рамках человеческих сил сделать ситуацию более справедливой. Но полностью не удастся, конечно.
Есть разные уровни зрелищности, разные уровни привлекательности в спорте. Даже если все очень тщательно зарегламентировать, все равно будет много несправедливого. Конечно, тут должно быть сочетание: товар - рынок, но рынок все-таки ограничиваемый, управляемый государством и обществом. К этому надо стремиться.
Я уже говорил, что для меня значит футбол. Это огромный кусок моей жизни, мое формирование как человека. У моего старшего двоюродного брата, которого я очень любил (он умер довольно рано, тридцати трех лет), судьба очень похожа на судьбу многих других его сверстников. Его отец, родной брат моей мамы, работал в ЦК ВКП(б), его расстреляли в 1937 году; мать его отправили в тюрьму, потом в ссылку, а он в семнадцать лет пошел на фронт, как Окуджава. Психологическая установка была одна - доказать, «какие мы враги народа!?» Он участвовал в обороне Москвы в кавалерии Доватора - представляете, что такое кавалерия той войны? Вернулся с фронта с ранением ноги и с двумя орденами Славы. Орден Славы для солдата, как звание Героя Советского Союза. Он был молодой, а уже прошел столько всего! До войны он был очень способным спортсменом: у него был первый разряд по шахматам, он прекрасно играл в футбол. Он стал одним из руководителей «Спартака». Он активно участвовал в организации физкультурных парадов на Красной площади. При Сталине нужно было обладать бесшабашной смелостью и ответственностью, чтобы браться за такое дело. Так вот брат - он меня тоже очень любил - водил меня на футбол, буквально за ручку водил. Тогда, видимо, во мне и проснулась самостоятельность. Он повел меня на матч ЦД КА со «Спартаком» (для потенциального диссидента - то, что нужно!). «Спартак» была народная команда, а я болею за ЦДКА. Я был на знаменитом матче то ли 1948-го, то ли 49-го года, когда ЦДКА выиграла у «Динамо» 3:2, проигрывая 2:1. Это был знаменитый матч, в котором решалась судьба чемпионского звания. И я помню, как Бобров забивал гол в самую последнюю минуту: сначала Кочетков (Кочетков был центром защиты у ЦДКА) забил мяч в свои ворота, потом сквитали, потом 2:1 в пользу «Динамо» (команда блестящая!), а потом, как это водится у Боброва, он оказался в нужный момент в нужном месте - и ЦДКА выиграла.
Я помню все знаменательные игры. Я был на матче прощания Яшина. Между прочим, я был со своим сыном. Сейчас я хожу меньше: просто времени не хватает. Короче говоря, футбол - это очень большой кусок моей жизни. У меня дома уже знают, что когда по телевидению идут футбол, хоккей или баскетбол, который я тоже люблю, то все - лучше меня не трогать. Я сажусь за телик - и отключаюсь. А сейчас еще второй аргумент: это включение иного, приятного для меня мира, с элементами ностальгии, воспоминаниями детства. При этом я становлюсь как бы другим человеком. Вот как стенка в доме у папы Карло, на которой висит коврик, и за ковриком дверь в другой мир. Вот я за этот «коврик» забираюсь, смотрю телевизор и вспоминаю самого себя. Не то что вспоминаю, а ощущаю самого себя лучше. Вот что такое футбол для меня.
Что главное в футболе: предсказуемость, результат, сама игра, игроки, импровизация, игровая дисциплина, мастерство игроков, мастерство тренеров, болельщики, атмосфера стадиона? Я думаю, атмосфера контакта, единства игры и стадиона. Это неразрывно. Игроки без публики, конечно, не «заводятся», они без публики не могут показать ничего - лишь технические элементы своего
