удалось удалить репортеров на безопасное расстояние — переселить в другой отель, а также добиться, чтобы впредь ни один журналист не проживал в той же гостинице, что и команда. Через пару дней здоровая обстановка в коллективе восстановилась, футболисты поняли, что должны прислушиваться только к одному голосу — голосу тренера. Я еще раз убедился сам и убедил остальных, что главное — это порядок. Плох тот командир, который не контролирует свое войско».
Перед четвертьфиналом против сборной Франции Поццо объявил о трех заменах в стартовом составе. Он снял не справившихся с поставленной задачей крайних нападающих, Пасина-ти (правого) и Феррариса (левого), заменив их на Бьявати и Колаусси соответственно. Также он усадил на скамейку ветерана Мондзельо, не сдержавшего Брустада, и вернул в основу Фони.
О враждебной атмосфере на стадионе во время первой игры и своему к ней отношению Поццо позже писал: «Обструкция нас не сломила (...) Кроме убеждений у меня есть долг и работа. Я обязан готовить команду к играм и победам в них. При любой власти я старался придерживаться именно такого подхода...».
Тренер и команда ожидали, что в Париже им устроят такой же прием, как и в Марселе, и были приятно удивлены, когда публика во время встречи реагировала исключительно на происходящее, не смешивала футбол с политикой и по достоинству оценила качественную игру итальянцев.
«Скуадра» игр&\и в первом тайме по ветру (необычайно сильному в этот день) и сразу повела атаки на ворота Ди Лорто. Поццо хорошо знал своих людей — и Бьявати, проводивший свой первый матч за сборную, и Колаусси прилично усилили игру в нападении. Вписались моментально, как будто сыграли вместе уже не один десяток матчей. Итальянцы в первые же минуты подали несколько угловых и не прекращали давления, пока не открыли счет. Фони сделал навесную подачу, Ди Лорто, не рассчитав траекторию, сдвинулся в сторону Пиолы, а мяч принесло к ногам Колаусси, который и переправил его в сетку.
