роений — горе незабивших и счастье непропустивших. И все эти чувства и переживания выливаются наружу, потому что игра остановлена, футболисты не заняты, и то, что во время борьбы внешне проявляется скупо, скрытно, в этот момент можно прочитать на их лицах, понять по их жестам. Кто-то отвернулся и не смотрит в сторону бьющего, другой спешит дать совет участнику дуэли, третий пробегает перед бьющим — так просто, хватаясь за соломинку, в надежде на примету, четвертый бежит к судье напомнить, чтобы следил за вратарем, пятый, шестой, седьмой — все реагируют по-своему...
А зрители? Те же чувства, в зависимости от симпатий. Мы присутствуем при рождении гола. Мы ради того, чтобы увидеть гол, и пришли сюда. Но в игре мы редко успеваем приготовиться к его рождению, это происходит внезапно, и нелегко потом восстановить все детали. А тут есть время вглядеться, осмыслить, запомнить. Да, именно запомнить, потому что каждый болельщик наверняка хранит в памяти если не все пенальти, какие видел, то, во всяком случае, почти все.
Тогда, в Мячикове, я подумал о том, что пенальти мы Бидеть видели, переживать переживали, а вот знать о них — мало что знаем. Как их пробивают, о чем при этом думают вратари, о чем — «пенальтисты», что чувствуют те и другие, что мешает забить и что мешает взять?
И вот в разное время, в разной обстановке я беседовал о пенальти с вратарями и форвардами. Наиболее подробно с тремя вратарями — Анатолием Акимовым, Алексеем Хомичем и Львом Яшиным — и тремя «пеналь-тистами» — Константином Бесковым, Геннадием Матвеевым и Геннадием Гусаровым. Никто из них не помнит, сколько он забил, взял или пропустил. Пожалуй, только форварды помнят, сколько раз они не забили...
А. Акимов и А. Хомич сразу заявили, что от вратаря зависит многое, больше, чем обычно думают. А Л. Яшин сказал: «По-моему, вратарь может отличиться только тогда, когда форзард плохо пробьет. Я знал, куда бьет Эйсебио. Но ничего не мог поделать. Я знал, куда будет бить Сальников, — судья однажды потребовал повторить удар, потому что я сдвинулся чуть раньше и парировал его. Сальников пробил в то же самое место. Я дотянулся до мяча, но взять его не смог. Я знал, куда бьет Костич. Но взял мяч только потому, что он пробил хуже, чем обычно».
Выходит, вратари думают по-разному? Оказывается,
