[Lubomir]

Это история пересказанная одним из очевидцев хайфенского собрания в честь Хануки Авраамом Давидовичем Сегелем.

На последнем заседании сефардского клана "РОШЕ", многие заметили некоторую холодность и не учтивость к одному из почетных гостей ханукального собрания и водночас президенту Нового Израиля Пётру Вальцману. Многие сторонились, кто-то отвечал сухо, а Маккейн и вовсе отвернулся от протянутой руки президента Украины.
Выступления длились больше часа, один раввин сменял другого, рассказывая о своих успехах в прошлом году, наконец на подиум мерными шагами вышел один из старейшин, уважаемый седовласый сефард Исаак Бенедиктович Руге.
— Братья, я более чем возмущен!
Веселое настроение собрания сменилось внимающей каждому слову умудренного опытом раввина серьезностью.
— Вот скажите мне, как отнестись к сантехнику который чинит вам кран, но не регулирует напор так, что вода еле течет из него или каждый раз под неуемным напором обрызгивает вас всего с головы до ног? А пожарного который тушит ваш горящий дом, вспыхнувший автомобиль, но оставляет без внимания сарай с которого пламя перебрасывается под напором ветра на ваше жилище? А как бы вы отнеслись к тому стоматологу, который вырывая вам зуб забыл бы вколоть вам обезболивающее?
Слова Руге были пропитаны величайшей убедительностью, но многие все еще не догадались на что он намекает.
— Я говорю о том, что хвала тому, кто приступает к своим обязанностям, но позор тому кто не доводит их до конца. Как презрение тому, кто лишь имитирует стрельбу, а не стреляет на войне.
После этих слов все головы повернулись в сторону брата Вальцмана, тот немного поморщился но смотрел ровно и решительно, как человек которому будет что сказать в ответ. Между тем Иссаак Руге продолжал:
— Мои друзья, один из нас сделал все как надо в Песах, принес жертвы в Одессе на Пурим, но к Хануке позабыл о своей священной обязанности и пренебрег устилать дорожку из крови акунов для будущих переселенцев в Новый Израиль. Вернее подарил нам слезы гойской крови, по которым не то что нога не пройдет, но даже велосипедное колесо не уместиться, чтобы проехать.
Слова его звучали так, как будто он одним ударом вколачивал гвозди. Наступила тишина, Исаак Руге махнув недовольно рукой в завершение своего выступления и направился в зал занять свое место. Сразу после того как он уселся, под гробовую тишину и без приглашения ведущего, Вальцман встал и быстро пошел к подиуму.
— Братья, если ваша мать умирает от смертельной болезни — начал он серьезным и резвым голосом — и вам нужны деньги на ее операцию, да так что каждый рабочий день может решить исход борьбы за ее выживание, будете ли вы нарушая субботу работать или дадите матери умереть? А если у вас будет власть убить врага вашего, но от жизни врага вашего, будет зависеть благополучие вашего бизнеса, убьете вы его или оставите жить ради того, чтобы бизнес ваш процветал?
Присутствующие закивали головой понимая о чем говорил Вальцман, седовласый старейшина Руге поморщился, такого сильного ответа от "Великого талмудиста" он не ожидал.
— Теперь — продолжал Вальцман — если разрушить полностью Донбасс, если пустить все силы гоев ВСУ на убой, то кто будет работать тогда на наших заводах и фабриках, кто тогда будет гнуть спину ради благополучия наших детей? Кто даст денег на восстановление разрушенных предприятий? Может быть уважаемый ребе Руге?
И он резко указал пальцем на седого сефарда, который при этих словах отвел глаза.
— Именно потому я отдавая дань традициям не гоню их всех под грады Шаломова, я исполняю традицию, но я же не даю погибнуть и застояться нашему общему денежному делу, бросая на убой всех работоспособных гоев и разбивая все заводы и фабрики которые приносят нам регулярный доход.