Пашеку, в сиих терзаниях, не одинок ты был, прошедшей ночью. Дубоголовый сей футбол довел до ручки смердов, и не только. Волшебник грустен был, и думал думки о былом веселье. И проклинал проклятьями своими и Генриха, и прочих из его вассалов. И даже небо зарыдало этой ночью, и Один подвывал ему фальцетом
