Главное ощущение — невозможность того, что происходит
13 лет назад террористы захватили школу в Беслане. В заложниках оказалось 1128 человек, в основном, дети. В середине третьего дня спецслужбами был начат штурм — с дистанционного обстрела школы огнеметами, гранатометами, танками. 334 человека, из них — 186 детей — погибли, 784 человека были ранены. Ни справедливости, ни суда не наступило.
Этой весной ЕСПЧ признал, что сохранение жизни заложников не являлось главной целью штурма.
Год назад я в это время сидела в суде над мамами Беслана. Ночь. Два судьи, два местных мужика, конвеерным способом судили женщин, потерявших в школе детей. Мамы посмели придти в школу — на официальное траурное мероприятие, зайти в спортзал.
На их майках было написано имя палача. Они были задержаны и избиты. Затем их под конвоем повезли в суд. Женщины растирали синяки на руках, ели какие-то булки, запивали минералкой, иногда коротко плакали — молча. Им хотелось в школу, хотелось к своим родным портретам. В первые сентябрьские дни по ночам в школе сидят женщины. У меня болела спина — меня тоже успели поволокать сотрудники, я пыталась одновременно писать в тетрадь, передавать смски в редакцию и крепко держать диктофон — пристав уже отнимал его, но я отобрала обратно. Главное ощущение — невозможность того, что происходит. Я жалела, что в суде так мало людей — здание закрыли в шесть вечера, внутрь успели пройти пройти лишь несколько человек.
Мне казалось, мне никто не поверит. Что наша страна смеет судить этих женщин.
Две получили штраф, четверо — обязательные работы. Об обязательных работах женщины просили суд сами — у них не было денег заплатить штраф. Гадали, куда пошлют. Мыть сортиры в УВД? Мести улицы? Света Маргиева просила, чтобы ее отправили в первую школу — дергать сорняки, мести пыль, менять свечи. В первой школе сгорела ее дочь...
Источник