[Labile]

(окончание)

Как уничтожали улики


Сталь, оставшаяся после разрушения каркасов башен ВТЦ, спешно отправили на переработку, не допустив к ней даже следователей. Более 185 тысяч тонн стали было ликвидировано из «эпицентра». Пожарные доложили Конгрессу США, что порядка 80 % (!) стальных обломков были вывезены, а следователи не могли даже потребовать сохранения останков для анализа. В частности, китайская корпорация Shanghai Baosteel Group приобрела пятьдесят тысяч тонн стали из развалов ВТЦ в виде лома по цене 120 долларов за тонну. Тысячи тонн стали были отправлены на переработку и в Индию.

Подобные действия вызвали волну негодования среди независимых исследователей и семей погибших, однако новоиспеченный мэр Нью-Йорка Майк Блумберг (Mike Bloomberg), сменивший на этом посту Рудольфа Джулиани (Rudolph Giuliani) в конце 2001 года, на это ответил, что есть другие способы расследовать трагедию 11 сентября. Он также заметил, что «простой осмотр куска металла ничего вам не расскажет».

Несмотря на протесты всех желающих посмотреть на эти «куски металла», вывоз лома шел полным ходом. Официальная причина такой спешки заключалась в том, что это – «совершенно бесполезный мусор, который только мешает». Видимо, этот «мусор» был настолько «бесполезным», что его вывоз проходил под строжайшим контролем, а грузовики, вывозившие стальные обломки из района «эпицентра», были оснащены дорогущими следящими устройствами, чтобы, не дай бог, этот совершенно бесполезный мусор не оказался где-нибудь, кроме плавильных печей. Сталь вывозилась с «места преступления» в таком скоростном режиме, что даже специально созданная правительственная комиссия ВРАТ {Building Performance Assessment Team – Комиссия оценки конструктивных характеристик здания), получив возможность лишь взглянуть на останки, не имела права ни изучить эти самые останки, ни ознакомиться с чертежами зданий. Что, собственно, ставит под вопрос сам смысл создания этой комиссии.

Главный редактор журнала Fire Engineering Magazine Билл Мэннинг (Bill Manning) от имени пожарных выразил недовольство действиями правительственных организаций по уничтожению улик и полному отстранению независимых исследователей от возможности их изучения: «У нас есть причины полагать, что «официальные расследования»... являются не чем иным, как вопиющим фарсом, навязанным нам политическими силами, основные интересы которых, мягко говоря, очень далеки от раскрытия правды... Уничтожение улик должно прекратиться немедленно».

Мэннинг также подчеркнул, что уничтожение этой стали является незаконным: «согласно национальному стандарту по расследованию пожаров, все свидетельства при любых пожарах в зданиях высотой более 10 этажей должны быть сохранены, и исключений из этого правила нет».

А 26 сентября 2001 года мэр Рудольф Джулиани запретил всю видео– и фотосъемку в районе «эпицентра». У одного фотографа, который предпочел не называть своего имени, полицейские стерли сделанные цифровой камерой снимки и пригрозили арестом, если он еще раз там появится, однако он сумел восстановить стертые изображения с помощью программы PhotoRescue.

В итоге, всё, что могло пролить свет на «теракт 9/11» было очень быстро уничтожено и ни один эксперт так и не смог ознакомиться с «вещественными доказательствами».


Последствия «терактов»


Менее чем через две недели после 11 сентября на утверждение Конгрессу был представлен весьма интересный законодательный (так называемый Патриотический) акт, который всего за месяц превратился в закон. А в начале октября 2001 года началось американское вторжение в Афганистан. Это беспрецедентные темпы принятия решений, подготовки к их реализации и собственно воплощения. Вот только сущность этих самых мер вызывает большое количество вопросов.

Рассмотрение так называемого антитеррористического законопроекта, названного Патриотическим актом, Конгресс начал 24 сентября 2001 года. Этот законопроект вообще оказался очень примечательным как по содержанию, так и по методам его внедрения.

Во-первых, он попал на рассмотрение в Конгресс, минуя предписанные законом каналы, то есть без предварительного его обсуждения под началом Административного и бюджетного управления.

Во-вторых, тогдашний министр юстиции Джон Эшкрофт (John Ashcroft) потребовал от Конгресса принять его в течение одной недели и без изменений. Несмотря на столь строгие и конкретные указания, противоречивый документ все же вызвал определенные дискуссии – к явному недовольству министра. Поняв, что так просто «протолкнуть» законопроект не получится, Эшкрофт на совместном заседании с главами Сената и Палаты представителей предупредил, что наверняка грядут новые теракты, и Конгресс будет виноват, если закон не принять сейчас же. Это был явный шантаж, и само заявление представлялось абсурдным, но Конгресс не был готов выдержать подобное давление со стороны министра.

На всякий случай, чтобы окончательно «продавить» принятие этого акта, два особо упрямых конгрессмена – Том Дэшл (Tom Daschle) и Патрик Лехи (Patrick Leahy), активно выступавшие против, получили по почте конвертики со спорами сибирской язвы...

Конгрессмен-республиканец Рон Пол (Ron Paul) рассказал в интервью газете Washington Times о том, что ни одному конгрессмену не позволили даже прочитать этот акт. Тем не менее, 12 октября он был утвержден обеими палатами Конгресса, а 26 октября 2001 года президент Буш поставил на документе свою подпись, тем самым придав Патриотическому акту статус закона.

В чем же заключается смысл Патриотического акта? Во-первых, этот акт дает право федеральным служащим производить обыски жилища, рабочего места, компьютера и частной собственности граждан либо вообще без их уведомления, либо с уведомлением постфактум, когда обыск был уже произведен.

Во-вторых, ЦРУ получило неограниченную возможность без решения суда устанавливать слежку за своими гражданами, если это делается «в разведывательных целях». Сюда включено и прослушивание телефонных разговоров, и отслеживание интернет-активности пользователя. Между прочим, до этого момента назначение ЦРУ заключалось в разведывательной деятельности исключительно в отношении иностранных «элементов».

В-третьих, ФБР и другие силовые ведомства вправе затребовать медицинские, финансовые и академические записи и госархивы на любого человека, лишь предъявив ордер, который суд обязан выдать, если он требуется для расследования с целью защиты от «международного терроризма». При этом достаточного основания для обыска даже не требуется, а организация, которой предъявлен ордер, не имеет права никому сообщать о том, что ФБР эти данные запросило. В том числе и тому, чьи данные были затребованы!

В-четвертых, де-факто ограничена свобода слова, ибо любая неосторожная фраза теперь может быть расценена как террористический заговор. Согласно этому акту, внутренний терроризм включает в себя «действия, разменивающиеся как попытки с помощью угроз или насилия повлиять на политический курс государства». Как видите, понятие «внутреннего терроризма» определено настолько расплывчато, что чуть ли не любая политическая или иная активистская группа (тот же Гринпис, например) может подпасть под это определение. Да и любой несогласный с действиями правительства тоже от этого не застрахован. Кроме этих акта, появились еще несколько директив аналогичной направленности.

А 20 марта 2003 года началась бомбардировка Багдада.


P.S. И это лишь малая часть из тех «доказательств», которые обнаружены в «самом достоверном» официальном расследовании трагедии 9/11. Но и этого, по-моему, вполне достаточно, чтобы понять, какими методами США идет к своим целям, уничтожив более трех тысяч американцев. В продолжении расследования я расскажу о загадочном самолете, врезавшемся в Пентагон и странным образом исчезнувшем, и об остальных, не менее загадочных самолетах того страшного дня – одиннадцатого сентября 2001 года.