Дни, когда московская синагога кишела агентами КГБ
В 1988 году в Москву прибыл молодой раввин Пинхас Гольдшмидт.
Он был полон решимости служить огромной еврейской общине, значительная часть которой не имела ни малейшего представления, что значит быть евреем.
В то время одряхлевшая советская система разваливалась на глазах.
Евреи старались покинуть эту страну, но Гольдшмидт, уроженец Цюриха, не мог поверить своему счастью. Считал, что ему несказанно повезло.
«Такой шанс дается только раз в жизни! Стать свидетелем одного из самых загадочных и необычных моментов в еврейской истории», - признается он.
Сегодня ему 54 года, он - главный раввин Москвы, сделавший очень много, чтобы «евреи молчания», как назвал советское еврейство писатель Эли Визель,
воссоединились с остальным еврейским миром.
Немногие иностранцы могут похвастаться тем, что стали, как Гольдшмидт, свидетелями глобальных потрясений и перемен, происходивших в России.
На его глазах происходили реформы Михаила Горбачева, бандитский беспредел начала 1990-х, приход к власти Владимира Путина и укрепление его режима после 2000-х.
Когда раввин впервые появился в российской столице, местные евреи были отчасти шокированы, ведь он практически не знал русского языка.
Европеец, который переехал на ПМЖ в Москву, в то время, как большинство советских евреев устремились на Запад.
«Вы прибыли в Россию в тот момент, когда мы собираемся ее покинуть», - говорили ему.
Но он остался, и, можно сказать, был на переднем крае борьбы за выживание, и плоды его работы община вкушает сегодня в полной мере.
Это невиданные ранее свободы и привилегии.
Но сегодня, когда Россию накрывает с головой волна патриотизма, инспирированная во многом русской православной церковью,
российские евреи вновь почувствовали неопределенность и угрозу перемен.
Гольдшмидт вспоминает, что первоочередной задачей он считал возвращение общине еврейского характера.
«Местные евреи тогда ничего не знали о своих корнях, о традициях. Никто не знал, что такое Рош ха-Шана, всего несколько десятков детей знали еврейский алфавит», -
рассказывает Гольдшмидт.
Наша беседа происходит в здании знаменитой хоральной синагоги в центре Москвы - величественном здании в неоклассическом стиле.
Скоро начнется праздничная церемония, и здесь яблоку негде упасть, еврейская жизнь бьет ключом.
Картина явно отличается от конца 1980-х, когда синагога кишела агентами КГБ, которые вели слежку за визитерами из-за границы.
«Когда я впервые вошел в синагогу, ко мне подошел один из прихожан и сказал, указывая на другого:
«С этим не говори, он работает на КГБ», - рассказывает Гольдшмидт. - Затем ко мне подошел тот, другой, и сказал то же самое про моего первого собеседника.
Что мне оставалось делать? Я поверил им обоим…»
Как утверждает раввин, последние дни существования СССР сопровождались головокружительными, ни с чем не сравнимыми эмоциями.
«Мы чувствовали, что происходят поистине тектонические сдвиги. Что мир меняется, непонятно в какую сторону, - отмечает Гольдшмидт, вспоминая,
как он сидел вместе с «отказниками» в сукке в еврейском учебном центре. - Было холодно, и моя борода вся покрылась сосульками, а единственное,
что было на столе - мёд, хлеб, картошка и пшеничная водка. Но, поверьте, мы были счастливы»…
В 1993 году Пинхас Гольдшмидт был назначен главным раввином Москвы.
Он создавал десятки воскресных школ при «Сохнуте».
В то время в российских евреях пробудилась - после 70 лет полного отрыва от традиций - невероятная жажда собственной идентичности.
Доходило даже до курьезов: Гольдшмидт вспоминает, как ему пришлось помогать еврею из Владивостока развестись с женой по религиозному обряду.
«Он был трижды женат, и трижды разводился по советским законам, - улыбается Гольдшмидт, - но ему захотелось сделать это так, как требует Галаха.
И, вот, представьте себе: он приехал из Владивостока, привез с собой всех трех бывших жен, и со всеми тремя мы его развели.
А расплатился он огромным копченым лососем, величайшей редкостью в те дни. Это были действительно сумасшедшие дни…».
Гольдшмидт не согласен с точкой зрения, которая в последнее время возобладала в дискуссиях о судьбах евреев России, что все они, в конце концов,
покинут эту страну. А те немногие, кто останется, будут предоставлены сами себе.
Кстати, сегодня, согласно некоторым оценкам, в России проживает около миллиона евреев, причем, половина из них – в Москве.
Однако, как отмечает Гольдшмидт, в еврейской общине нет единения.
Достаточно сказать, что в России действуют два главных раввина – Берл Лазар и Адольф Шаевич.
Причем, Берл Лазар считается приближенным к окружению президента РФ Владимира Путина и, судя по всему, пользуется неограниченным влиянием.
Во всяком случае, движение ХАБАД, которое он представляет, насчитывает по всей России более двухсот представительств.
«Я не думаю, что раскол полезен для общины, — вздыхает Гольдшмидт, - но это - факт, с которым надо считаться».
По его мнению, ситуация усугубляется и прохладным отношением между Москвой и Вашингтоном;
введение санкций, как считает раввин, привело к оттоку за границу значительной части евреев-предпринимателей.
Он говорит, что после аннексии Крыма страну покинуло более половины евреев, входящих в элиту российского бизнеса.
Но Пинхас Гольдшмидт, что бы ни случилось, останется на своем посту, ведь московская община не намерена с ним расставаться.
Отец семерых детей, Гольдшмидт, похоже, прочно обосновался в Москве.
Он по-прежнему уверен, что еврейская жизнь в российской столице выглядит куда привлекательней, чем во Франции, Германии или Великобритании.
«Поверьте, по Москве намного безопаснее ходить в кипе, чем в Париже или в Брюсселе», - с улыбкой заключил Гольдшмидт.