В 1951 году Советский Союз вернулся в олимпийское движение, у колыбели которого рядом с Пьером де Кубертэном стояли и представители России. Следующий год — год XV Олимпийских игр. Высшим партийным руководством принимается решение послать в Хельсинки на мировой спортивный форум советскую делегацию. А как же футбол? Должна ехать сборная страны, но ее нет. Как быть? Кто там у нас чемпион? ЦДСА? Послать эту команду на Олимпиаду. Нельзя? Почему нельзя? Переименовать в сборную и послать. Об исполнении доложить.
До Олимпиады оставалось меньше полугода. Началось исполнение. Чемпионат СССР решили провести осенью, после Олимпиады, в один круг. Весной (апрель-июнь) провели всесоюзный «товарищеский» турнир с участием сборной команды Москвы. Правда, эта сборная снялась с соревнований после трех туров. Турнир же закончился победой армейцев (без кандидатов в олимпийскую команду). Б.А. Аркадьеву было поручено подобрать игроков для участия в Олимпийских играх и работать с ними. Помощниками назначили М.П. Бутусова и Е.И. Елисеева. Руководство (отнюдь не футбольное, а партийное, комсомольское и профсоюзное) долго колебалось: по какому же принципу формировать состав. Взять ли за основу сильнейший клуб страны ЦДСА или собрать в команду всех лучших футболистов. В конце концов, Аркадьеву «предложили» принять второй вариант. Между прочим, заметим, что название «Сборная СССР» при этом не упоминалось. Борис Андреевич привлек к подготовке всего семерых армейцев: Никанорова, Чистохвалова, Башашкина, Ныркова, Петрова, Николаева и Демина. Остальные представляли московские «Динамо» и «Спартак», «Зенит» и «Динамо» (Ленинград), «Динамо» (Тбилиси) и ВВС — всего более трех десятков игроков. Но еще до первой контрольной игры получил тяжелую травму Чистохвалов. Всего семь минут провел на поле Демин, заменив Боброва в одной из тренировочных игр, после чего к подготовке не привлекался.
Вспоминает Валентин Александрович Николаев: «Мне до сих пор не понятно, почему Аркадьев отказался от услуг проверенных в футбольных сражениях крайних нападающих Алексея Гринина и Владимира Демина, находившихся в то время в хорошей спортивной форме. Вероятнее всего, Борис Андреевич поступил так, испытывая влияние извне, а
