Послужной список Фельдштейна уникален, он причастен к выигрышу «Динамо» пяти золотых медалей, семи серебряных, одной бронзовой и трем завоеваниям Кубка СССР. Когда «Динамо» возглавил Лобанове кий, Фельдштейну было предложено уйти, чем он был жесто ко оскорблен, сам он называет это происками клана Щербицкого. Общий трудовой стаж — под шесгьдесят лет, работал в хоккейном «Соколе», женской баскетбольной команде «Динамо», ватерпольном клубе. Лев Филатов, знавший Фельдштейна долгие годы, подчеркивает:
«...Располагая футбольным «архивом» протяженностью в 40 лет, перевидав не одну сотню матчей и вдоволь напереживавшись за сво их киевских хлопцев. Фельдштейн ни разу не напомнил ни об одной боевой ситуации, победе, успехе на поле, всю воинственную часть игры он исключил из своих мемуаров. Только — люди, сподвижни ки, друзья ему памятны и дороги. Однажды он прямо высказался: «Все противники по борьбе всегда были в жизни моими друзьями». Обнаружив в ком-то что-либо хорошее, он тут же, с явным удо вольствием трубит об этом, ему для полного счастья не хватает того, чтобы все люди футбола были прекрасны». «Друзей у меня больше, чем денег», «Когда я пишу друзьям, я молодею», — это из его писем. Фельдштейну принадлежит историческая фраза о том, что в конце двадцатых годов на Украине было три футбольных го рода — Николаев, Одесса и Харьков...»
Мое знакомство с Фельдштейном состоялось уже в начале девяностых. Узнав, что его со беседник — коренной николаевец, Рафаил Моисеевич начал говорить — много и обстоятельно. По ведал о своих корнях, о семье, содержавшей до революции приют в Николаеве, об одиннадцати род ных братьях и сестрах. Последняя сестра умерла за год до этого, жила она в «Доме специалистов» на Потемкинской. Единственная дочь Фельдштейна живет в США, хотела она забрать родителей к себе, но старики ие решились. Да еще и у супруги обнаружилось серьезное заболевание. Квартиру Фельдштейну отдал, между прочим, тренер Маслов, они так и живут в ией. Когда-то его соседом был Валерий Васильевич Лобановский, живший через стенку, в соседнем подъезде.
Возраст, конечно, сказывался, Рафаил Моисеевич, отвечая на вопросы, уносился в «свободный полет мысли», переключался на другие темы. Много вспоминал о войне, эваку ации. В одном из ресторанов Ташкента его забрал патруль, и вскоре он был отправлен в часть на Дальний Восток. Жаль, что нет книжки его воспоминаний— мы лишились, уверен, бест селлера о закулисной жизни футболистов, тренеров, судей. Немногие знают, что именно Фелъ-
