чувствовалось: не эта игра для них главная, а та, что состоится через три дня.
Все же нажим был довольно крепким и кончился тем, что датчанин Хойгаард забил гол... в свои ворота. Его автогол и стал решающим в этом соперничестве.
4 июля состоялась игра в Хельсинки.
Финская сборная на тот день неожиданно теоретически стала лидером в подгруппе, потеряв очков меньше, чем остальные. Матч с советской командой был для нее последним на своем поле, и опять последним шансом. На чьей стороне оставалась истина, теперь, через несколько лет, сказать трудно. После матча Симонян сетовал на то, что из-за потерь, понесенных во внутреннем календаре, ему никак не удавалось стабилизировать состав. Да, это так. Сборная СССР в Финляндии выступила не в лучшем варианте. Однако не отсутствие двухтрех (может быть, даже четырех) игроков может «поставить» нашу сборную на один уровень со сборной Финляндии, в футболе никогда не считавшейся командой ни первого, ни даже второго порядка.
Сам матч изобиловал ошибками и наших игроков, и финнов, и... судьи, который (неизвестно почему) не засчитал гол, забитый Кипиани. Но, сколько бы ни было ошибок, футболисты постоянно должны чувствовать ответственность не только за конкретный момент, но и за общий исход матча. А вот этой заряженности на игру у членов команды как раз и не нашлось.
После ничьей в Хельсинки вопрос в нашей отборочной группе для советской команды стоял уже только «или—или».
Тут и началась нервотрепка: Симоняна отправили в отпуск (его объяснения неудач не могли быть опровергнуты), а у штурвала сборной поставили (в который уж раз!)... Бескова. Зная, сколь шаток пост старшего тренера сборной страны, Константин Иванович не согласился расстаться со «Спартаком» и настоял на «совместительстве».
Бескова, безусловно, можно понять: к нему обратились буквально в пожарном порядке. Фактически так оно и было, поскольку в предстоявшем матче с греками решалась судьба путевки на финальные игры очередного чемпионата Европы.
Вот ситуация в группе на 1 сентября:
