столу. Овчинников стоит, ждет салата, я подхожу — его отталкиваю, накладываю себе целую гору. Надо было видеть овчинниковские глаза! А ребята смеются: «Пусть поест, парнишка оголодал в армии».
Соломатина, у которого в советские времена в обществе «Локомотив» на руководящем посту — председателем Центрального совета общества — работал дедушка (так что он — потомственный локомотивец!), в команду приняли сразу. И за то, что шутки понимает, и за то, что к делу относится, как и подобает относиться к нему новичку, попавшему в серьезный клуб. Но самое главное — за то, что на поле — ни в тренировках, ни в играх — не щадил себя ни чуточки, бился от души, не выпячивая свое «я», а все делая на пользу команде.
Соломатин из тех футболистов, которых не смутить магией имен соперников. Выходя на поле и получая установку играть с той или иной звездой противника, он сразу же напрочь забывал о титулах и регалиях игрока, противостоявшего ему. В персональной игре он чувствовал себя отменно, причем не только сковывал соперника, но и заставлял его побегать за собой по флангу, нередко отправлялся в затяжные рейды к чужим воротам.
В локомотивском клубе, зная о возможностях Андрея, использовали его на разных позициях — на флангах обороны, на флангах полузащиты, иногда — в середине поля. К ярким универсалам его не отнесешь, однако добротный футбол он показывал на любом месте. Его фланговые подключения — мощные, продавливавшие оборону соперника — вызывали массу эмоций на трибунах и вносили переполох в оборонительные порядки соперников.
Рыцарь без страха и упрека — это о Соломатине, который всегда готов был броситься в бой, в полную силу играть против любого соперника, восстанавливаться через тяжелый труд от травм, буквально преследовавших его.
Однажды он получил в Москве страшный удар по голове от одного из футболистов «Алании». Перелом челюсти. В больнице, специализировавшейся на стоматологических операциях, сказали: «Парню повезло. Придись тот удар чуть выше, с футболом ему можно было попрощаться».
В то же время Андрей Соломатин — еще одно подтверждение истины, гласящей, что покидающий «Локо» футболист обычно так и не находит себя в другой команде. Ему, похоже, необходима была смена обстановки, в «Локо» перестало получаться на поле так, как прежде, выпал из своей колеи. Расстались Соломатин и «Локомотив» вполне пристойно, без взаимных обид, понимая, что так будет лучше для обоих.
Поначалу и в ЦСКА его дела складывались наилучшим образом — играл в основном составе, стал попадать в сборную. А затем — не заладилось. Появился краснодарский вариант, переезд в Корею, потом в киевскую «Оболонь»... Но это был уже не его уровень.
ПЕРВЫЙ ТРЕНЕР
Расхожего ныне утверждения «выигрывает команда, проигрывает тренер» тогда еще никто не произносил. В силу того что не о ком было говорить — в начале 1930-х гг. института тренеров у нас еще не существовало. Одними командами руководил тренерский совет, другими — избранный футболистами капитан. Но первый чемпионат СССР клубы начинали уже под водительством закрепленных штатным расписанием наставников. «Локомотив» возглавлял играющий тренер Алексей Столяров (провел в его составе семь матчей). Появившись в составе «Динамо» в 1928 г., быстрый, сметливый, по-спортивному злой Столяров на месте левого полузащитника быстро получил известность в Москве.
В нынешнем году Алексею Ивановичу исполнилось бы 100 лет. К сожалению, о локомотивском первопроходце на тренерской ниве мало что известно. Поэтому прибегнем к воспоминаниям Николая Старостина, которые в какой-то степени воссоздают образ первого тренера команды железнодорожников.
— Столяров попал в тренеры «Локомотива» внезапно. Ему как игроку-ветерану доверили это тогда новое дело в первый год розыгрыша чемпионата. И он справился со своей задачей обнадеживающе. Занял весной 5-е место, а осенью 4-е в первенстве и выиграл Кубок СССР.
Не знаю детально тренерских достоинств Алексея Ивановича, но думаю, что он, как большинство из нас, учил своих питомцев прежде всего тому, что предпочитал и умел делать сам как игрок. В последнем качестве я знал его досконально. Алексей Иванович ряд лет играл против меня лично.
Это был один из самых первых персональных опекунов в советском футболе. Выше среднего роста, коренастый, на коротких массивных ногах, Алексей настолько строго выполнял свою роль, что
