в первую очередь самими игроками — не очень-то в характере Хаппеля было вот так запросто прощать смутьянов.
С первых же минут, даже секунд, на ворота австрийцев был обрушен такой шквал атак, словно голландцы вобрали в себя энергию шторма, бушевавшего утром того же дня над северной частью Аргентины. Подшефные Сенековича, привыкшие на первом этапе к длительной разведке, неспешным осмотрительным переходам от обороны к атаке, были сметены, как старый дощатый сарай ураганным порывом ветра. Когда первый натиск оранжевой бури прошел и австрийцы получили возможность приподнять голову и оглядеться, они заметили, как соперники устанавливают мяч у правого угла их «пеналтерии» для пробития штрафного. А после подачи позабытый всеми Брандте, даже не прыгая, воткнул мяч головой под левую штангу.
Австрийцы, не привыкшие к такому обращению, долго собирались с мыслями, пытались как-то соединить и связать рассыпающиеся доски обороны, кое-что им удавалось — даже пару раз наведывались в чужие владения (за стройматериалами, наверное), но новое усиление шторма привело к сносу Репа, углубившегося в штрафную по правому флангу. Пенальти, как обычно, четко исполнил Ренсенбринк. После второго мяча Австрия прекратила борьбу. Довершил разгром в тайме гол-красавец в исполнении Репа, который от линии штрафной элегантной высокой свечой перебросил помчавшегося ему навстречу вратаря.
После перерыва тот же Реп и Вилли Ван де Керкхоф, завершив несложными ударами многоходовые красивые комбинации партнеров, довели счет до неприличного. Гол престижа, который никого не взволновал, получился курьезный — Обермайер метров с восьми запустил мяч наудачу по высоченной дуге и тот опустился в дальнем углу ворог.
А что касается тотального футбола... Был тотальный натиск, тотальная злость на всех и прежде всего на самих себя, тотальная ярость, помноженные на тотальный кураж и тотальное мастерство исполнителей высочайшего уровня и возведенные в степень ураганной скорости и филигранной техники. Когда все эти качества собирались вместе в одно и то же время, и не у одного, а сразу у одиннадцати, вот тогда и получался «тотальный футбол».
Немецкий хамелеон
На крупнейших международных футбольных турнирах нередко бывает, что второй тур однокруговой пульки для четырех команд проходит в упорнейшей борьбе, наэлектризован и малорезультативен. Проигравшие в первом туре изо всех сил стремятся к самореабилитации, победители норовят не упустить завоеванного преимущества, все рубятся до финального свистка за каждый мяч на каждом клочке поля.
То же получилось и в Аргентине. Один матч тура закончился нулевой ничьей, еще в двух было забито всего по одному мячу, только игра ФРГ — Голландия стояла несколько особняком. Немцы понимали — им, потерявшим в первом туре очко, второй раз оступаться нельзя. Шёнвновьпеределаллиншо атаки, отрядив в нее ранее почти не задействованных Абрамчика и Дитера Мюллера. Другие-то были, наверное, ничуть не хуже, вот только от хавбеков помощи они так и не дождались.
Зато против голландцев чемпионов мира было не узнать. Откуда только всё взялось! И скорость, как выяснилось, у них есть, и пас толковый, и страх пропустить куда-то исчез, уступив место желанию проявить себя в атаке. А Абрамчик — форвард, прямо скажем, так себе, таких в любой команде всегда парочка сыщется — оказался не в пример удачливее предшественников. Сильнейший удара Бонхофа со штрафного уже на 3-й минуте матча (фирменный удар, визитная карточка Райнера, вот только в Аргентине он, похоже, визитницу потерял) Шрейверс парировал, но не зафиксировал мяч. И шустрый Абрамчик — тут как тут: боднул мяч брюнетистой шевелюрой и побежал поздравляться.
Ну, делать нечего, пошли голландцы отыгрываться, а заодно возвращать должок четырехлетней давности.
И начал медленно раскручиваться маховик голландских атак. Эпицентр игры постепенно сдвинулся в сторону ворот Майера, все опаснее становились передачи Хаана и Вилли Керкхофа, все решительнее шли в лобовую Реп и Ренсенбринк, вострил глазок Брандте со своей правой ногой-катапультой. Но оказалось, что не только у Брандтса имеется это страшное оружие. В середине тайма Ари Хаан метров с 35-ти засадил такой тандерболт почти в левую девятку, что Майер даже не прыгал за мячом, только печально крутнул головой ему вслед и констатировал окончание своей великолепной серии из 387-ми сухих минут на ЧМ-78.
