«Победили в этом матче те, кто больше стремился к победе», - написали на следующей день в австрийских газетах. Похвалы за игру против немцев удостоились лишь неугомонные и неутомимые Сеста и Смистик.

Австрийцы прямо из Неаполя уехали домой, только Хуго Майзль, член исполкома ФИФА, «исключительно по службе» отправился в Рим в одном поезде с игроками сборной Германии. Эти ехали на церемонию награждения.

В Праге царила эйфория, до звания чемпионов мира оставался один шаг: «Самый трудный, но нам под силу его сделать!» Газеты наперебой сообщали о премиях, которые получат футболисты, если станут чемпионами. Часовая фирма обещала всем игрокам сборной подарить золотые часы, самый модный пражский парикмахерский салон — бесплатное трехгодичное обслуживание, владельцы гостиниц в Татрах старались перещеголять друг друга, предлагая три дня бесплатного отдыха, нет, пять дней, нет, десять! Известный на всю Европу обувный магнат Батя пообещал по 20 ООО крон на человека, если земляки станут чемпионами.

Ближе к финалу пресса слегка снизила победный тон. Журналисты соглашались, что «надо быть реалистами и второе место тоже несомненный успех, и корить ребят, если они не смогут победить Италию в Риме, будет неправильно».

Итальянцам перед ЧМ за звание посулили по 20 ООО лир каждому — примерно в двадцать раз больше, чем собирался отстегнуть Батя. Эти лиры в случае победы гарантировало государство, но местные капиталисты за выигрыш ЧМ тоже готовы были раскошелиться. У игроков «скуад-ры» был еще один стимул — угроза репрессий. Перекрещенный в Италии из Луиса в Луиджи аргентинский «бык» Монти вспоминал: «Слава Богу, нам не довелось на своей шкуре проверить, была ли «обещанная» тюрьма пустой угрозой или нас действительно намеревались примерно наказать, если не выиграем финал...»

С вечера четверга в Оргкомитете шли дебаты, кого назначить арбитром встречи. Итальянцы настаивали на кандидатуре «проверенного» Луи Барта, в крайнем случае, испанца Эскартина. Тогда чехи предложили пригласить англичанина и закрыть вопрос, на что, разумеется, итальянцы не согласились. Когда чехословаки согласились на Эскартина, местные вдруг резко поменяли мнение.