Отличительной особенностью этого матча стало количество грубых приемов, примененных игроками и той, и другой команды.
Югославский судья Зечевич назначил в течение матча 32 штрафных: 21 — в сторону Аргентины, 11 — в сторону ФРГ. По ходу встречи Зечевич время от времени подзывал к себе капитанов с требованием играть корректнее, но его призывам и устным предупреждениям так и не вняли. Терпение судьи лопнуло, когда Альбрехт, аргентинец с дюссельдорфскими корнями, завалил сначала Халлера, затем Оверата, а потом сцепился с Вебером. Двадцать пять минут германцы играли в численном большинстве, но выжать из ситуации хотя бы один гол так и не смогли.
После игры и немцы, и аргентинцы в один голос жаловались на необычайно жесткую, грубую игру оппонентов. Защитник ФРГ-шников Вилли Шульц удивленно-уважительно говорил: «Сегодня я понял, что по части грубости мы по сравнению с аргентинцами просто дети».
Разочарован был и великий англо-германский вратарь Берт Траутманн: «Самая грязная игра, какую я когда-
либо видел».
Совершенно в ином к\юче, с «нормальным» количеством нарушений, прошла встреча Аргентина — Швейцария. Латиноамериканцы переиграли соперника полностью, продемонстрировав мощную командную игру. Они пытались не просто выиграть, но забить как можно больше мячей. Увы, им удалось это сделать лишь дважды.
Шён остался недоволен как результатом игры против Аргентины, так и ее качеством. Газеты, отмечая крепость немецкой обороны, критиковали команду за слабость нападения и требовали поставить в атаку на матч с Испанией Лотара Эммериха. «Бильд» даже вышла с шапкой на первой полосе: «Эмму — на поле!».
Шён отозвался: «Будет вам Эммерих, будет. Но не потому, что вы мне ультиматумы предъявляете, а из-за того, что аргентинцы серьезно «подковали» Брюльса». Так рядом с Зеелером
