К. Бесков: «Как-то я увидел, как бьет один из форвардов венгерской сборной, увидел и поразился. Он разбегается с места левого инсайда, как и я, но бьет не с правой ноги, а с левой, то есть внешней стороной стопы, «шведкой». Он тоже подрезает мяч в любой угол. Но такой удар освоить гораздо труднее. Площадь соприкосновения ноги с мячом меньше, и потому требуется просто ювелирная точность. Я попробовал на тренировках так бить. Когда получалось, когда нет. В общем, научился, но в матчах пенальти так не бил: не хотел рисковать.
К тому же мне пришлось бы, очевидно, менять привычный разбег. А вот в игре этим ударом пользовался».
Только два пенальти не забил в своей жизни Г. Матвеев. Один из них — в матче с московским «Локомотивом» в 1962 году при счете 0 : 0 (ростовчане потом проиграли 0:3).
Г. Матвеев: «Дистанцию для разбега я тогда определял на глаз. Разбег начинал семенящим шагом. И в конце разбега, перед самым ударом, оказался не в полшаге от мяча, а чуть дальше. С тех пор я стал всегда разбегаться от линии штрафной, чтобы дистанция была постоянной. И уже не ошибался, подходил к мячу точно».
Верно определить силу удара, сделать ее величиной постоянной необходимо каждому «пенальтисту».
Слишком сильный удар труднее нанести точно. Были у нас «пенальтисты», и очень хорошие, которые били на силу, — например, Георгий Глазков. Он почти не ошибался. Но вот не забив пенальти в 1944 году в кубковом матче с «Зенитом» (Ленинград), Глазков почти перестал бить пенальти. Чуть-чуть потерял уверенность — и пропала точность. Не переучиваться же, не переходить на другой удар...
А слабый удар, пусть даже и точный, тоже дело рискованное. Если вратарь знает, куда ты бьешь, или угадает, он может успеть за мячом.
Г. Гусаров: «Определить оптимальную силу удара мне помог Владимир Маслаченко. Мы вместе были в сборной страны в 1961 году и после занятий оставались, чтобы потренировать пенальти. Вместе определили, на какой высоте должен лететь мяч, чтобы вратарю было труднее. Бил я все время в одну и ту же точку. Маслаченко знал, куда я бью. Гадать ему не приходилось. И вот я регулировал силу удара таким образом, чтобы он не успевал. Начинал со слабого удара, потом сильнее, сильнее. Вот он уже не успевает, — значит, еще сильнее бить не надо. Так
