контрактом деньги, а выступать в красно-синей или черно-белой форме для него не являлось принципиальным. Поэтому он согласился без особых проблем. Вот кто проявил достойную уважения принципиальность, так это Валерий Минько. Как друзья ни зазывали его в «Торпедо-Лужники», но он остался верен красно-синим цветам, сказан, что не может подвести клуб, который помог ему вернуться в футбол с одной почкой.
«С мячом он мягок, как пантера.
Высок и строен, как каштан.
Защитник наш Минько Валера.
Родной команды ветеран»
(фанатская кричалка)
А вообще, по результатам развода Тарханова и Барановского армейским болельщикам впору было пасть духом. Подсчитывая потери, невольно возникал вопрос: а кто же остался?
Остался вратарь Новосадов, о потенциале которого трудно было судить, поскольку в предыдущем сезоне он был дублером Тяпушкина и провел всего три матча. Остался Мамчур, боевитый полузащитник, запомнившийся своей самоотверженностью в матче с «Глазго Рейнджерс», но из тех игроков, про которых говорят, что «пороха не выдумает». Остались неплохие защитники Минько и Первушин, но тоже не совсем понятные, поскольку ранее они пребывали в тени Бушманова, лидера оборонительных порядков. Остались полузащитники Сергей Семак и Алексей Герасимов. Но эта пара представлялась явно слабей дуэта Хохлов — Радимов. Впрочем, Семака специалисты хвалили, но болельщикам трудно было судить об истинных возможностях этого игрока. До этого он провел в ЦСКА всего один полноценный сезон, в котором отметился четырьмя голами. Еще остался нападающий Мовсесьян, появлявшийся до этого на поле лишь эпизодически и забивший в чемпионате страны всего 2 мяча. Итог этих подсчетов явно оставался неутешительным. И вся надежда оставалась на Павла Садырина.
В середине 90-х фамилия Садырина была в России своеобразным брэндом тренера-победителя. От него всегда ждали только побед. Но нужно было понимать, что чемпионские составы ЦСКА образца 1970 и 1991 годов создавались десятилетиями. А теперь перед Павлом Федоровичем стояла архисложная задача — собрать с миру по нитке новую команду, да еще и побеждать с ней, поскольку от ЦСКА и Садырина болельщики ожидали только побед. Не все у Павла Федоровича получилось. Но он сделал главное — спас ЦСКА от краха, когда клуб попал в цейтнот с формированием футбольной команды. К Садырину, как к Боброву, ехали футболисты, лишь потому, что считали за честь играть под его началом.
Прежде всего, с Садыриным приехали трое его питерских питомцев: Боков, Кулик и Хомуха. К ним присоединились бывшие армейцы, выступавшие в ЦСКА при Павле Федорыче: Гришин, вернувшийся из «Динамо», и Карсаков, прилетевший из Южной Кореи. А также прибыло пополнение, которое у Садырина раньше не играло: Лобжанидзе из Грузии, Яковенко из Украины, Армишев из Екатеринбурга, Савельев из «Торпедо», а также бывшие торпедовцы Ульянов и Шустиков из Испании.
Собранный из кусочков, словно лоскутное одеяло, ЦСКА начал национальный чемпионат плохо. Ни игры, ни результата. Но эти игры видели немногие. Первой же телевизионной трансляцией с участием новоиспеченного ЦСКА стал домашний матч этой команды с серебряным призером прошлогоднего первенства владикавказской «Аланией».
Сырая погода, грязное коричневое поле и бенефис Владимира Кулика. Наверное, «Алания» была на тот момент опытней и мастеровитей. Но ЦСКА противопоставил ей характер, навязывая борьбу на каждом участке поля. И блеснул тактикой, выразившейся в острых, разрезающих оборону передачах на Кулика. А сам Владимир блеснул умением откликаться на эти передачи и мастерскими паузами, которые выдерживал выходя на рандеву с вратарем соперника. В первом тайме он забил «Алании» два
